Остров Тенерифе образован при извержении вулкана и на нем практически нет плоских мест -все только вверх и вниз. Единственное более-менее плоское место в нашем небольшом курортном городочке Лос Кристианос — это набережная. С самого раннего утра, пока солнце еще не стало припекать и на нее не высыпали тысячи отдыхающих, по ней бегут тысячи бегунов всех возрастов.
В этот день я уже ближе к вечеру сделал тренировку в бассейне, после чего, легко поужинав с семьей, вышел на вечернюю пробежку. Меня всегда занимало, как правильно сказать «вышел на пробежку» или «пошел бегать». В любом случае получаются оксюморон.
С наступлением темноты набережная преображается. Людей в шортах и купальниках заменили нарядные девушки и молодые люди с интересом поглядывающие друг на друга. Вместе с ними неспешно прогуливаются семейные пары с детьми, вдыхающие соленый запах океана.
Как в любом южном городке, здесь есть негры, торгующие поддельными часам, очками и сумочками. У одного из них есть свое место – прямо под большим рекламным щитом, рекламирующим местный luxury магазин с часами. В такой связке они выглядят очень забавно. С десятками часов на каждой руке он чем-то похож на немецкого оккупанта из старого советского фильма.
Честно сказать, я никогда не мог понять, кто же покупает откровенные подделки. Оказывается, женщины средних лет с Британских островов – их постоянные клиенты, и международный бизнес идет довольно бойко. Сделанная китайцами сумочка Луи Витон, продается чернокожим парнем из Конго, на испанском острове, женщине из Великобритании, за 5 евро. Чем не глобализация!
Я начинаю свой первый из трех 20-ти минутных интервалов. Проходящие мимо стайки девушек с любопытством смотрят на меня. Отсутствие черных очков не позволяет спрятать взгляды. Вид у меня действительно необычный. Я бегу довольно быстро, наполовину расстегнув майку из-под которой виден ремешок пульсомера, чем-то отдаленно напоминающий деталь бюстгалтера. Мимолетность взглядов делает их безопасными для каждой из сторон. Интересно, что те же девушки, которые еще несколько часов назад гуляли здесь же без платьев, в платьях выглядят более привлекательными.
Многочисленные рестораны, чьи столики стоят прямо на набережной постепенно наполняются людьми. Зазывалы, стоящие с меню вдоль столов время от времени жестами и улыбкой предлагают посетить их достойное заведение. Я отвечаю им улыбкой.
Первый интервал закончен, и я снижаю темп. Вдоль моря стоят лавочки, на которых романтические парочки нежно обнимаются. Вот я пробегаю детскую площадку, где одну из конструкций можно использовать в качестве турника. Интересно, почему уличные турник и брусья – это чисто советское изобретение. Ни в одной другой стране я не встречал этих снарядов на улице. Три минуты легкого бега пролетают очень быстро, и я вновь набираю темп.
Временами в узких местах бег больше напоминает горнолыжный слалом, когда нужно сделать все возможное, чтобы попасть в ворота, т.е. не врезаться ни в кого из гуляющих. Это не всегда просто, учитывая хаотичность движения детей и собак. Собаки здесь очень миролюбивые, но похоже, случаются и исключения. Вот за мной с истошным лаем погнался небольшой песик, не реагирующий на призывные крики хозяина. Правда он быстро отстает, не решаясь убежать далеко и потеряться.
Я пробегаю мимо знаменитого местного кафе-мороженого. В нем предлагают сотню разных вкусов мороженого, которое делают только из натуральных ингредиентов. По выходным очередь к нему может вытягиваться на сотню метров, но там обслуживают так быстро, что она проходит незаметно. Небольшой подъемчик и по правую руку от меня протестантская шведская церковь, в окне которой висит норвежский флаг в дань памяти и солидарности. На Тенерифе очень много скандинавов. Во всех ресторанах есть меню на шведском, финском и норвежском. Здесь есть даже государственные дома престарелых и больницы, принадлежащие Норвегии и Швеции. Как раз мимо такого госпиталя я и пробегаю.
По левую руку от меня на пляже лежит огромный дракон, сделанный из песка. Возле его пасти зажжена свеча, довольно правдоподобно изображающая пламя. Эту, и другие фигуры из песка, делает местный бездомный. Он кладет перед ними полотенце и прохожие бросают монетки.
Я начинаю уставать и первым признаком этого служит то, что мне интересно, сколько же времени осталось до конца интервала. Осталось совсем недолго и через несколько минут у меня будут 180 секунд легкого бега. В этом случае мне больше нравится мерить время в секундах. Ведь их значимо больше, чем минут за одно и тоже время. Если бы одна секунда равнялась году, то у меня было бы пол года на восстановление! Но вот и они заканчиваются. Надо ускоряться.
Последний интервал тянется очень медленно. Кажется, я должен был уже заканчивать, но на часах только семь минут. Проверено, что как только начинаешь думать, сколько осталось времени или километров, силы убывают быстрее. Приходится прибегать к уловкам, договариваясь с собой что надо потерпеть вон до того столба или что сегодня – отличное время для… Когда становится совсем тяжело, приходит помощь. Я замечаю впереди себя бегущего крепыша. Мне кажется, что он не сможет долго бежать в том темпе, в котором он движется, но это уже и не важно. Догоняю его и ускоряюсь. Прочитав книгу Криса МакКормака, я стал использовать его тактику. Обгоняя кого-то во время гонки, я набираю такой темп, чтобы у того, кого я обогнал, даже мысли не было зацепиться за меня и потерпеть. Этот обгон придает мне сил на последние несколько минут. Все – интервалы закончены, осталось потрусить 20 минут. Это не сложно. Джо Фрил где-то написал: «во время интервалов мне не важно, как вы бежите восстановительную часть, разминку или заминку. Мне важна ваша работа». Я доволен сегодняшней тренировкой. Будет о чем вспомнить перед тем как заснуть, чтобы бросить в копилку еще одну положительную эмоцию.
